Ухоженный дворик белел далеко внизу, и Ксения не смогла сразу определить марку машины, остановившейся у шлагбаума стоянки. Кажется, это был «Крайслер-Соротога» тёмного цвета. В прошлый раз Сергей приезжал на белой «Ауди». Ксения, выпуская дым из ноздрей, прищурилась, пытаясь разглядеть человека, вылезавшего из «Крайслера».

Это действительно был тот, кого и хотела видеть Ксения Казанцева. В модных джинсах и короткой обливной куртке, с хвостом на затылке, в тонированных очках, он стоял, как манекен, около автомобиля, и тоже курил. Перед встречей оба волновались и старались успокоить нервы.

Приехавший в «Крайслере» мужчина отбросил окурок в сугроб, подошёл к наглухо запертой двери подъезда и нажал клавишу, на которой был выбит номер квартиры Ксении. Тотчас же в прихожей загудел зуммер, и хозяйка, потушив сигарету, сняла трубку домофона.

— Привет! — Она говорила весело, даже взволнованно. — Ты приехал?

— Что за вопрос? Приехал, конечно. Ты меня встретишь?

Молодой красавец надел маску вежливого, предупредительного и одновременно уверенного в себе поклонника богатой дамы. Тогда, два месяца назад, Ксения Казанцева встречала его у дверей и за руку вела к кабине лифта.

— Сейчас я дверь открою. Поднимайся сам. Путь свободен!

Ксения, не дослушав, нажатием кнопки на трубке открыла входную дверь, потом отворила ещё две — в квартиру. Убежала в спальню, взяла маленькую сумочку и достала оттуда изящный женский пистолет. В сущности, ничего страшного она не сделает. Раз Сергей болен СПИДом, он всё равно долго не проживёт.

Гость прошёл мимо извещённой о его визите консьержки, шагнул в лифт, нажал нужную кнопку. Что-то в поведении Ксении показалось ему странным. Нежелание выходить навстречу дорогому гостю, злорадные нотки в голосе, даже плохо скрываемая неприязнь. Но молодые хорошенькие сучки часто капризничают — многих это возбуждает перед трахом.

Он вышел из лифта на мягкий ковёр, неслышно приблизился к полуоткрытой бронированной двери в квартиру Казанцевых. Странно, что Ксения не встретила его на пороге — лишь пугающе темнела щель. Значит, и в прихожей нет света. Может быть, лучше уйти? Чёрт с ней, с этой шлюхой, своя жизнь дороже. Раньше времени подставляться дураков нет.

— Серёженька! — нежно позвали его из-за двери. — Ты здесь?

— Здесь. А ты где?

Красавец встревоженно огляделся. С улицы в холл проникал свет фонарей, и его тень шевелилась на стене. Сергей попятился к лифту, потому что дверь еле слышно скрипнула. Парня охватила непонятная паника, и он собрался бежать.

— Стой! — Ксения стояла в проёме дверей, наставив на Сергея пистолет. — Быстро заходи в квартиру, потому что равно не смоешься. Тебя послали убить меня, — продолжала она уже в передней, куда онемевший от испуга мачо зашёл и даже прикрыл за собой двери. — Знай, что ты выполнил задание. Сегодня я узнала, что больна. Но ты не успеешь получить плату за моё горе, прогулять «баксы» со своими дружками. Я прикончу тебя, а потом пристрелю и Казанцева, чтобы он не торжествовал надо мной! Он даже не узнает, что я заражена СПИДом. Жаль, что я не могу добраться до Гаджиева и Кормилицы, но рано или поздно они тоже получат своё. Мне кажется, они заражали людей уже не единожды. И у них есть враги, которые пойдут на всё, чтобы отомстить. Но вот вы, вы двое, будете здесь лежать рядышком. Слышишь, дерьмо? Казанцев вернётся через несколько часов, и я дождусь его… Мне не будет скучно с тобой, правда, Серёженька? Вернее, с твоим остывающим трупом…

— Успокойся, киска, перестань! Ты много «вдела» сегодня, правда ведь? Или ты уже шмыгаловом балуешься? А чёрный юмор у тебя отличный, даже не ожидал.

Сергей улыбнулся, сверкнув крупными белоснежными зубами в полумраке просторной прихожей. Рука же его тянулась к бронзовому подсвечнику и пальцы уже почти обхватили чеканную ножку. Ксения, не опуская пистолета, попятилась к распахнутой двери в гостиную. Маленькое гладкое личико её исказила гримаса ярости.

— Дорогая, опусти «дуру», а то и впрямь выстрелишь. Ведь когда в себя придёшь, здорово испугаешься. Дай мне уйти, и я никому ничего не скажу. То, что ты вольтанулась, останется между нами. СПИДом ты и должна была заразиться, рыбка моя. Иначе кончить у тебя шансов не было. Но тебе легче винить в этом не себя, а кого-то подлого и жестокого. Ты хочешь казаться самой себе чистенькой, вонючая шлюха. Теперь тебе, видимо, нечего терять. Ты рехнулась, когда пришла расплата за грехи. Хочешь взять на тот свет меня и Казанцева, потому что не желаешь подыхать одна!..

Мускулистый юноша, схватив подсвечник с резного бюро, швырнул им в Ксению, а сам рванулся из квартиры в холл. Он был уверен, что спасётся, выиграет хотя бы несколько секунд у бьющейся в истерике нимфетки. Подсвечник попал Ксении в плечо. Она вскрикнула и непроизвольно нажала на спусковой крючок.

Выстрела Ксения не услышала, но Сергей, словно споткнувшись о сбившийся ковёр, резко остановился, постоял секунду, коротко прохрипел что-то бессвязное и рухнул вниз лицом. Он не добежал до лифта, но вытянутая вперёд рука костяшками пальцев коснулась его сомкнутых дверей.

Молодая женщина положила пистолет на бюро, провела ладонью по мокрому лбу, сама не веря в то, что сотворила. Надеясь, что Сергей всего лишь ранен, она наклонилась к распростёртому на ковре телу, потом встала на колени. Ещё минуту назад она люто ненавидела Сергея; теперь же ей хотелось, чтобы жиголо остался в живых. Остался, несмотря на то, что добровольно пошёл на гнусное преступление и после ни в чём не собирался каяться.

Но пуля, пущенная нетвёрдой рукой человека, до сих пор стрелявшего только по мишени, попала под левую лопатку негодяя и принесла ему мгновенную, незаслуженно лёгкую смерть. Под головой у Сергея растеклась лужа крови, а пульс Ксения, сколько ни старалась, прощупать не могла. Видимо, ей повезло, как часто случает с новичками. Но должен быть этой ночью и второй опыт. Ксения Казанцева понимала, что пойдёт до конца и выполнит задуманное, раз уже всё равно стала убийцей.

Поражаясь собственному спокойствию, молодая женщина принесла из спальни бархатное покрывало и набросила на тело, которое когда-то исступлённо ласкала. Убрать его из холла, хотя бы вытащить волоком, Ксения не могла — труп атлета был слишком тяжёл для её тонких рук.

* * *

— Я удивляюсь, что до сих пор не зашёл разговор об Арнольде Тураеве, — сказала, задумчиво глядя в окно, миловидная кареглазая шатенка.

Высокая, стройная, доброжелательно-спокойная, она стояла у окна и смотрела на слякотную мокрую улицу. По каким-то неуловимым признакам в ней сразу угадывался врач, хотя вместо халата на шатенке был дорогой брючный костюм розово-песочного цвета. Причёска с раздёрганной чёлкой и пышным хвостом сзади молодила женщину и придавала всему её облику невинность и трогательность. Чистое, почти без косметики, её лицо светилось уютом и материнской любовью к людям. Эта женщина как будто держала у груди долгожданного младенца и вся растворялась в нём.

— А какой может быть о нём разговор? — удивился сидящий за полукруглым столом для переговоров смуглый горбоносый брюнет лет сорока.